– Давайте начнем с того, что на поверхности. Вы сами, кроме своей карьеры в качестве тренера и рефери, сейчас больше всего погружены именно в преподавание. Как вы оцениваете систему нашего футбольного образования?
– Система детского футбола, на взгляд человека, который просто приедет и посмотрит со стороны на футбольную школу, вроде бы налажена: ему покажут хорошие условия, лучшие образцы инвентаря, создадут яркое впечатление, что все «в ажуре».
На самом же деле, даже в таких больших школах, как наша, все равно существуют небольшие проблемы с инвентарем. Но мы их решаем, в принципе, без труда, так же, как и все большие клубы, обладающие неплохим бюджетом. Это, например, «Пахтакор», «Локомотив», «Насаф», «Навбахор». Наша проблема в другом: инвентарь быстро изнашивается из-за некачественных полей. Это вина не только специалистов по полю, но и климата и приживаемости грунта. Не везде могут себе позволить искусственный грунт, который нужен, например, в зимнее время. Поэтому многие вынуждены тренироваться на «деревянных» замерзших глиняных полях, на которых мячи стираются о землю.
Что касается обычных, а тем более областных школ, то это уже просто катастрофа. Инвентаря просто нет. В первую очередь, речь об элементарном: мячах, спортивной форме, обуви, специальных фишках. Конечно, для какой-нибудь телесъемки выставят все лучшее, может быть, учеников заставят даже из дома что-то принести. Но это двуличное сокрытие реального положения только усугубляет колоссальные проблемы, которые есть.
В некоторых районах детские первенства вообще не проводятся, точнее, их проводят «на бумаге». «Расписывается» судейство, инспектирование… На самом деле этих игр просто не было.
А это значит, что у потенциальных узбекских футболистов нет ни единого шанса свой талант проявить и хоть как-то о себе заявить.
В целом футбольное обучение детей в нашей стране я сейчас оцениваю на «три с минусом». Потенциал ребят колоссальный, но все «наверху» озабочены личным благосостоянием. В этом и есть главная проблема.
– Ясно. С другой стороны, ваши коллеги, например, Азамат Абдураимов и Сервер Джепаров, говорили, что ездили по областям и там отбирали самых талантливых ребятишек. Получается, речь идет о каких-то все-таки существующих школах. Или они просто приезжали в кишлак и смотрели, кто и как там играет?
– Тренер сборной, конечно, в кишлак не едет. Он приезжает на турнир. Вот скажем, в Бухаре проводят турнир «Футбол гунчалари». Туда приезжают и смотрят. Потому что на этот турнир из районов области попали лучшие восемь-десять команд. И лучшего из какого-то одного районного центра все равно заметят и перетащат в центр, вот и все. Но это отбор из тех, кто получил хоть какой-то шанс заявить о себе, кому повезло попасть хоть в какую-то команду при районном центре.
Например. Когда Самвел Бабаян работал в «Пахтакоре», он лично принимал участие в детском селекционном процессе. Как-то они проехали по Хорезмской области и Каракалпакстану. На встрече с журналистами Бабаян сам задал вопрос: «Мы отсмотрели 2 000 кандидатов. Как вы думаете, скольких из них мы взяли?». Прозвучали разные варианты ответов, «50 человек», «40»….
– Три…?
– Один. Один человек из двух тысяч. Просмотреть можно сколько угодно ребят. Но соответствовать требованиям школы «Бунедкора» или «Пахтакора» из них будут один-два. А может, и вообще никого не найдется. Потому что на местах нет условий, чтобы они раскрывались.
Наши потенциальные Месси и Роналдо тренируются на глине, у них нет обуви и мячей, а их тренеры очень низкой квалификации – выпускники физкультурных институтов, которые сами профессиональными футболистами никогда не были. Просто энтузиасты, работающие за гроши. Научить они могут только элементарным техническим навыкам.
FIFA World Cup/ Instagram
А уж о том, чтобы развить у подростков тактическое мышление, способность «читать игру», даже говорить не приходится.
Вот и результат – из тысяч отобрали одного талантливого мальчика. И то – он в тактике не соображает. Просто очень юркий и с мячом творит, что вздумает. Поэтому его сразу надо забирать оттуда и наигрывать в хорошем коллективе, обучать тактике. Так в свое время развились некоторые наши футболисты, которых забрали из областей. Их имена говорят сами за себя: Джалолиддин Машарипов, Одил Ахмедов, Эльдор Шомуродов. Надо было просто их вовремя заметить. К сожалению, тренеров, способных разглядеть талант, у нас раз-два и обчелся.
– Почему? Работают же в этом направлении.
– Вопрос в том, как работают! Вот у нас есть квота – допустим, из 22 обучающихся на тренера надо выпустить минимум 20. «Завернуть» их нельзя, инструкторы вынуждены их аттестовывать. Получается, неважно, как человек учится, он все равно получит свой диплом. Некоторые инструкторы пытаются поднять профессиональный уровень тренеров, но имея перед собой штамп «квота», вынуждены выпускать таких слабых спецов или уходить. И потом такие тренеры работают не только с детьми, но и с профессиональными клубами.
– Предлагаете убрать квоты?
– Конечно. Тем более есть и положительные примеры среди инструкторов, которые шли на принцип и отказывались аттестовывать тех или иных тренеров. Однако те включали какие-то свои подпольные рычаги, добивались пересдачи у других инструкторов и в итоге получали свои аттестаты! Причем даже лицензию Pro, которую, вообще-то, имеют ни много ни мало главные тренеры национальных сборных. Только вот цена таких филькиных грамот копеечная. В мире знают, как у нас выдаются лицензии, и поэтому в УЕФА они не котируются. Если наш тренер с лицензией Pro захочет на Западе работать даже с молодежной командой, его заставят пересдавать.
– Но ведь многое делается, чтобы вернуть нашему футболу былой уровень. Взять хотя бы указ президента «О мерах по поднятию на совершенно новый этап развития футбола в Узбекистане», который вышел в 2019-м. Есть какие-то результаты его реализации?
– И не один такой указ вышел, а еще сколько обсуждений и устных рекомендаций было. Но…указы не выполняются. Средства выделяются, но до конечных адресатов они не доходят. Мы все радовались, когда первым вице-президентом АФУ назначили Равшана Ирматова. Но что он сделал? Он судья. Как можно честно ему сейчас заниматься своим делом, когда он «повязан» с тренерами? Думаю, вы понимаете, о чем я говорю. Как он может сейчас против какого-то тренера хоть слово сказать, если тот сразу сдаст с потрохами всех, кто замешан в его «темных делишках»?
– Стоп. Разве Ирматов не поднял престиж Узбекистана на международной арене?
– Парадокс в том, что – да, он поднял престиж нашей судейской школы. Но в то же время судейская школа в Узбекистане как таковая до сих пор отсутствует. Ирматов – самородок. А по поводу его успехов как функционера – основная сборная провалилась. Молодежка – провалилась. При Мираброре Усманове сборная поднималась до самого высокого для себя места в рейтинге ФИФА – 44-го. А при Ирматове, как я уже сказал, национальная команда не вышла впервые за много лет в решающую стадию азиатского отбора на ЧМ. До этого мы всегда стабильно играли в этом раунде и совсем чуть-чуть не хватало до выхода на мировое первенство.
Перейдем теперь к нашей организации профессиональных турниров. Что такое Суперлига? Это огромное корыто для отмывания денег. Уже заранее в начале сезона примерно известно, кто вылетит из лиги, кто в нее войдет. У кого толще кошелек – того «вытащат за уши». То же самое и в Pro-лиге. Тех, у кого нет денег, «закопают» судьи, будь в команде хоть десять Лионелей Месси.
О судьях разговор отдельный. Кого сейчас принимают в арбитры? Любого желающего, начиная с 16 лет. Пройдут семинар – все, они судьи. Плюс еще с молодых лет их тренеры начинают «опекать».
Отмечу еще и «договорняки». Тотализатор прочно пустил корни в нашем футболе. Подтверждение тому – недавний инцидент с Кахи Махарадзе. Только он получил огласку, хотя происходит подобное повсеместно. Пытались и представителей других команд вывести на чистую воду – но не получилось. Замяли.
– Вырисовывается следующая картина: есть разные направления футбола, тренерская школа и судейство, сборные и клубы. Это фасад, «прозрачная» структура футбола. И есть другая структура — коррупционная, где все подчинено заработку денег. С помощью взяток либо тотализатора.
– Абсолютно верно. Некоррупционная структура – да, существует, но на ней далеко не уедешь. Например, существуют такие школы, в которых талантливых детей не берут. Но берут за деньги абсолютных бездарей. Польза для страны от таки школ – нулевая.
– Можете привести конкретные примеры?
– Расскажу про один случай, имя называть не буду, чтобы не испортить карьеру человеку. Одному молодому тренеру позвонили из АФУ, предложили возглавить младшую юношескую команду и повезти ребят на турнир в Таджикистан. Он согласился. Ему говорят: «Такого-то числа собери десять человек, и приезжайте на вокзал». Он спрашивает: «А остальные десять?». – «А остальных мы туда тебе сами привезем». – «Извините, я в такие игры не играю». И бросил трубку. Вот вам только один из примеров.
Возвращаясь к Ирматову: как я говорил, успехов нет. Но зато у него есть глашатай успехов Аваз Максумов. Генеральный секретарь АФУ. Когда докладывает с трибун, вещает о великолепных достижениях узбекского футбола. А Ирматов ездит, как свадебный генерал, отмечать по всем областям 110-летие нашего футбола. Всё. Что он еще делает?
Возьмем систему VAR (Video assistant referee, «система видеопомощи арбитрам» – прим. ред.). Для грамотного судьи решение VAR занимает максимум минуту. Ассистент тебе говорит свое мнение, и ты визуально просматриваешь с разных ракурсов, а потом принимаешь решение. Но у нас иногда просмотр длится по семь-восемь минут. Почему? Мое мнение – потому что в это время «наверху» торгуются, какое решение принять.
Перейдем к развитию женского футбола, ведь сейчас в мире просто его культ, это очень важно для престижа страны. А что у нас? Для примера – команда «Согдиана» (Джизак). Идут трансляции всех матчей женского чемпионата. И вдруг во время матча «Согдианы» трансляция отключается через несколько минут после начала. Потому что судьи начинают творить, что хотят, и «вытаскивают» «Согдиану».
Другой аспект. «Согдиана» играет против «Навбахора», которая на 2 головы слабее. И вдруг результат первого тайма между ними — 0:0. Почему? «Согдиана» могла уже 5 голов забить при желании — уровень соперников несопоставим. А потому что кто-то из команд поставил у букмекеров на результат первого тайма 0-0. Вот и всё. Потом игра дома с «Нефтчи». Команда примерно уровня «Навбахора». Тут вообще в первом тайме 0:1 в пользу «Нефтчи». Тоже понятно почему. Итог игры — 4:1. Потому что было 2 ставки: 0–1 по итогам первого тайма и победа не более чем в 3 мяча по итогам всей игры. Вот так это делается. И на меня, кстати, тоже выходили с предложением дать прогноз.
В итоге мы имеем вот такую картину футбола Узбекистана. Половина матчей в тотализаторе, вторая половина – «кто больше дал, тот и выиграл». Это происходит с молчаливого согласия АФУ и ПФЛ.
FIFA World Cup/ Instagram
– Если ситуация особо не меняется на протяжении последних лет 20, получается, дело не в людях, а в сложившейся системе?
– Да. У главы АФУ должны быть действительно развязаны руки, чтобы он смог больше внимания уделять футболу. И мы тогда сможем попасть на ЧМ. Роль тренера, конечно, тоже важна. Но если вся система заработает нормально, то и результат придет. Сейчас же мне просто кажется, что футбольным функционерам невыгодно, чтобы наша сборная выходила на крупные международные турниры.
Потому, что это связано с колоссальными расходами в процессе подготовки сборной: надо играть товарищеские игры, ехать в турне… А там весь бюджет будет контролировать ФИФА. Там уже не «нахимичишь» и никаких денег не украдешь. Так же и наша ПФЛ – ей невыгодно, чтобы средства куда-то уходили. Вот простой пример. Почему была потеряна вся личная картотека Жасурбека Жалолиддинова? Его продали в московский «Локомотив», москвичи напрямую заплатили деньги «Бунедкору». Осталось только отправить на него документы. Но их не было! Так вмешалась ПФЛ. Потому что им ничего не досталось от сделки. Еле-еле «выдернули» эту картотеку, и все-таки парень уехал. Как это закончилось в финансовом плане для ПФЛ – не знаю, но думаю, что какую-то часть они смогли урвать.
– Лично вы какие меры приняли бы, чтобы искоренить все, о чем сейчас сказали, к примеру, до 2030 года?
– Качественное образование, адекватное финансирование, работа с мировым опытом и многое другое – пунктов очень много. Но в первую очередь, до этого всего, надо ужесточить уголовный кодекс. И конечно, должна быть неотвратимость наказания. Может быть, эта мера звучит не по-футбольному, не по-спортивному, но она главная.
Важнее всего – наказывать за коррупцию. И далее – отстранять взяточников от любой организационной работы. И наказывать надо не для показухи, как одного сотрудника ПФЛ, пойманного на взятке в $1 500. Официально объявили, что его уволили. А через полгода – он снова на работе.
